Питер - Москва. Схватка за Россию - Страница 24

В России Градовский и Коркунов по праву считаются вдохновителями научной школы государственного либерализма, оформившейся в рамках Петербургского юридического общества. К ней идейно примыкал и еще один крупный мыслитель того времени – Б.Н. Чичерин (1828-1904). Любопытно, что он был москвичом, короткое время (1882-1883) даже возглавлял Московскую городскую думу (и ушел в отставку из-за конфликтов с генерал-губернатором В.А. Долгоруким). Чичерин внес весомый вклад в разработку вопросов государственного строительства. Его взгляды отличались умеренным либерализмом и органично дополняли идеи петербургской школы, разработанные Градовским и Коркуновым. Чичерин также считал конституционную монархию «бесспорно лучшим образом правления». В своем фундаментальном труде «Курс государственных наук» он дал подробное описание преимуществ данной модели государственного устройства. К демократическим формам правления Чичерин относился крайне настороженно; диктат масс в делах управления находил опасным и контрпродуктивным. По его мнению, активное и пассивное избирательное право должно предоставляться только на основе имущественного ценза:

...

«Кто не платит местных налогов, тот не должен иметь права голоса в расходах».

Отдавая должное парламентскому правлению как высшей форме конституционного порядка, Чичерин не считал его панацеей. Оно требует политического развития народа, крепкого общественного мнения и организованных партий, способных встать во главе управления. Если эти условия не соблюдены, парламентское правление «может породить бесконечную шаткость». Труды Чичерина пользовались большой популярностью у бюрократической элиты. По свидетельству сенатора А.Ф. Кони, в верхах многие зачитывались его «Политикой».

Взгляды Градовского, Коркунова, Чичерина диссонировали с идеологией набиравшего силу общественного либерализма. Его «лабораторией» стало Московское юридическое общество, которое, как и Петербургское, играло значимую роль в научном мире. Однако в глазах власти оно было менее влиятельным, так как в его состав не входили лица, занимавшие высокие должности. Главой общества был профессор С.А. Муромцев, впоследствии первый председатель Государственной думы. Московское общество специализировалось не столько на строго юридических вопросах, сколько на общественно-политической проблематике. Здесь часто заслушивались доклады на темы, связанные с земством и самоуправлением. Деятельность общества вызывала большой интерес у широкой общественности далеко за пределами Москвы. К концу XIX века оно заслужило репутацию чуть ли не крамольного: передовые позиции здесь безоговорочно принадлежали сторонникам общественного либерализма. Подчеркнем, что для историографии, в том числе и современной, именно московские деятели и юристы олицетворяют российский либерализм как таковой. Примером тому служит обстоятельная монография отечественного исследователя А.Н. Медушевского, посвященная девяти наиболее видным конституционалистам рубежа XIX-XX столетий. Большая их часть – выпускники Московского университета: С.А. Муромцев, П.И. Новгородцев, Ф.Ф. Кокошкин, С.А. Котляревский, а также связанные с ними Л.И. Петражицкий, Б.А. Кистяковский (выходцы из Киевского университета) и В.М. Гессен (из Новороссийского). М.Я. Острогорский окончил Петербургский университет, служил в Министерстве юстиции, был членом первой Государственной думы. А школу государственного либерализма представляет в монографии лишь Н.М. Коркунов – профессор Петербургского университета и сотрудник Государственной канцелярии. Б.Н. Чичерин среди видных конституционалистов рубежа веков вообще отсутствует. Заметим, что перечисленные выше представители общественного либерализма стали заметными членами конституционно-демократической и других либеральных партий; они неизменно вызывают интерес у отечественных и зарубежных специалистов. А вот школа государственного либерализма, сформированная в недрах столичной бюрократии, не может похвастаться вниманием современных историков.

Говоря о распространенности либеральных воззрений, исследователи традиционно имеют в виду главным образом научную среду, категорически противопоставляя ей реакционное чиновничество. При этом совершенно игнорируется тот факт, что во властных структурах также присутствовало сильное либеральное течение, ориентированное на конституционную реформу сверху, по доброй воле монарха. Любые иные пути государственного строительства оценивались здесь как нецелесообразные, подверженные избыточным политическим рискам. Как показывают источники, значительная часть высшей бюрократии исповедовала конституционно-либеральные воззрения, причем проявлялись они гораздо более ощутимо, чем в конце царствования Александра II. Круг чиновников, обсуждавших конституционные перспективы, стал теперь, в начале нового столетия, гораздо шире. Противники ограничения абсолютизма не сомневались, например, что в среде сановников много конституционалистов, а в правительстве образовалось деятельное конституционное крыло. Вопреки сложившемуся мнению лидером этого крыла был не С.Ю. Витте: эту роль он во многом приписал себе сам (см., например, его обширные мемуары). На самом деле Витте трудно назвать последовательным борцом за либеральные ценности. Напомним, что на рубеже 70-80-х годов XIX века, когда представители просвещенной бюрократии готовили конституционные проекты, будущий финансовый гений находился под влиянием своего родного дяди Р.А. Фадеева, рьяно клеймившего и либерализм, и все, что с ним связано. В таком же ключе Витте писал для изданий М.Н. Каткова и И.С. Аксакова; в начале 1880-х годов он не прошел мимо «Священной дружины», собравшей цвет патриотически настроенных подданных. Прямо скажем, не лучший бэкграунд для предводителя либерального движения. Лишь в середине 1890-х годов Витте расстается со своим славянофильским имиджем и стремительно вживается в образ государственного деятеля западного типа. Однако в исторической литературе именно он по-прежнему олицетворяет все самое либеральное, что только могло возникнуть в «реакционных» верхах эпохи Николая II.